Неточные совпадения
У него был живой, игривый ум, наблюдательность и некогда смелые порывы в характере. Но шестнадцати лет он
поступил в гвардию, выучась отлично говорить, писать и петь по-французски и
почти не зная русской грамоты. Ему дали отличную квартиру, лошадей, экипаж и тысяч двадцать дохода.
Марк, по-своему, опять ночью, пробрался к нему через сад, чтоб узнать, чем кончилось дело. Он и не думал благодарить за эту услугу Райского, а только сказал, что так и следовало сделать и что он ему, Райскому, уже тем одним много сделал
чести, что ожидал от него такого простого поступка, потому что
поступить иначе значило бы быть «доносчиком и шпионом».
К князю я решил пойти вечером, чтобы обо всем переговорить на полной свободе, а до вечера оставался дома. Но в сумерки получил
по городской
почте опять записку от Стебелькова, в три строки, с настоятельною и «убедительнейшею» просьбою посетить его завтра утром часов в одиннадцать для «самоважнейших дел, и сами увидите, что за делом». Обдумав, я решил
поступить судя
по обстоятельствам, так как до завтра было еще далеко.
Смысл этих таинственных речей был, кажется, тот, что все количество заготовляемых на фабрике сигар быстро расходится официальным путем
по купеческим конторам, оптом, и в магазин
почти не
поступает; что туземцы курят чируты, и потому трудно достать готовые сигары высших сортов.
Мужчины подходят
почти под те же разряды,
по цвету волос и лица, как женщины. Они отличаются тем же ростом, наружным спокойствием, гордостью, важностью в осанке, твердостью в
поступи.
— Эка! не знает небось? я об Татьяне говорю. Побойтесь Бога, — за что мстите? Стыдитесь: вы человек женатый, дети у вас с меня уже ростом, а я не что другое… я жениться хочу, я
по чести поступаю.
Я, например, если бы
поступил в военную службу, может быть дослужился бы до генерала; но зато в солдатском звании я обязывался,
по правилам военной дисциплины, делать
честь каждому офицеру.
Кажется, чего бы лучше: воспитана девушка «в страхе да в добродетели»,
по словам Русакова, дурных книг не читала, людей
почти вовсе не видела, выход имела только в церковь божию, вольнодумных мыслей о непочтении к старшим и о правах сердца не могла ниоткуда набраться, от претензий на личную самостоятельность была далека, как от мысли —
поступить в военную службу…
— Еще бы они не скрыли! — подхватил Петр Петрович. — Одного поля ягода!.. Это у них так на две партии и идет: одни
по лесам шляются, а другие, как они сами выражаются, еще мирщат, дома и хлебопашество имеют, чтобы пристанодержательствовать этим их бродягам разным, — и поверите ли, что в целой деревне ни одна
почти девка замуж нейдет, а если
поступает какая в замужество, то самая загоненная или из другой вотчины.
Как сама она, раз войдя в колею жизни,
почти машинально наполняла ее одним и тем же содержанием, так,
по мнению ее, должны были
поступать и другие.
— Поймите мою мысль. Прежде, когда письма запечатывались простым сургучом, когда конверты не заклеивались
по швам — это, конечно, было легко. Достаточно было тоненькой деревянной спички, чтоб навертеть на нее письмо и вынуть его из конверта. Но теперь, когда конверт представляет массу,
почти непроницаемую… каким образом
поступить? Я неоднократно пробовал употреблять в дело слюну, но, признаюсь, усилия мои ни разу не были увенчаны успехом. Получатели писем догадывались и роптали.
Справедливость требует, однако ж, сказать, что
по окончании церемонии он
поступил со мною как grand seigneur, [Вельможа (фр.).] то есть не только отпустил условленную сумму сполна, но подарил мне прекрасную,
почти не ношенную пару платья и приказал везти меня без прогонов до границ следующего помпадурства. Надежда не обманула меня: Бог хотя поздно, но просветил его сердце!
Он говорил, что она до сих пор исполняла долг свой как дочь, горячо любящая отца, и что теперь надобно также исполнить свой долг, не противореча и
поступая согласно с волею больного; что, вероятно, Николай Федорыч давно желал и давно решился, чтоб они жили в особом доме; что, конечно, трудно, невозможно ему, больному и умирающему, расстаться с Калмыком, к которому привык и который ходит за ним усердно; что батюшке Степану Михайлычу надо открыть всю правду, а знакомым можно сказать, что Николай Федорыч всегда имел намерение, чтобы при его жизни дочь и зять зажили своим, домом и своим хозяйством; что Софья Николавна будет всякий день раза
по два навещать старика и ходить за ним
почти так же, как и прежде; что в городе, конечно, все узнают со временем настоящую причину, потому что и теперь, вероятно, кое-что знают, будут бранить Калмыка и сожалеть о Софье Николавне.
— Что делать-с! — произнес он спокойным тоном философа. — Не
по своей вине вас беспокою, а
по приказанию князя, который мне поручил передать вам, что он вас по-прежнему уважает и
почитает… И как бы вы там лично сами — к-ха! — ни
поступали — к-ха! — он не судья вам; но вы еще молоды, можете выйти замуж, будете переезжать с места на место, а это он находит весьма неудобным для воспитания вашего сына и потому покорнейше просит вас отдать ему малютку вашего!..
— Качества весьма обыкновенные… Весьма! — отвечала Елена
почти с презрительной гримасой. — Ты имеешь любовницу и жену; обеих их понемножку любишь и очень не желаешь, чтобы которая-нибудь из них изменила тебе!.. Словом, себя считаешь в праве делать все, что тебе угодно, и крайне бываешь недоволен, когда другие вздумают
поступать тоже
по своему усмотрению.
— Хорошо, господа, хорошо! — сказал он, наконец, — пускай срамят этой несправедливостью имя французских солдат. Бросить в тюрьму
по одному подозрению беззащитного пленника, — quelle indignité [какая гнусность! (франц.)]. Хорошо, возьмите его, а я сейчас поеду к Раппу: он не жандармской офицер и понимает, что такое
честь. Прощайте, Рославлев! Мы скоро увидимся. Извините меня! Если б я знал, что с вами будут
поступать таким гнусным образом, то велел бы вас приколоть, а не взял бы в плен. До свиданья!
Правда, что большая часть произведений искусства дает право прибавить: «ужасное, постигающее человека, более или менее неизбежно»; но, во-первых, сомнительно, до какой степени справедливо
поступает искусство, представляя это ужасное
почти всегда неизбежным, когда в самой действительности оно бывает большею частию вовсе не неизбежно, а чисто случайно; во-вторых, кажется, что очень часто только
по привычке доискиваться во всяком великом произведении искусства «необходимого сцепления обстоятельств», «необходимого развития действия из сущности самого действия» мы находим, с грехом пополам, «необходимость в ходе событий» и там, где ее вовсе нет, например, в большей части трагедий Шекспира.
И увидал уже я тут ясно, что они одна шайка и норовят со мною нехорошо
поступить, не
по чести, и, покинув им икону, ушел от них с полными слез глазами, славя бога, что не видал того мой Левонтий, вера которого находилась в борении.
Не знаю, что ему помешало прямо стать навстречу мужа, объявить, что попался впросак, сознаться, что бессознательно
поступил неприличнейшим образом, попросить извинения и скрыться, — конечно, не с большою
честью, конечно, не со славою, но
по крайней мере уйти благородным, откровенным образом.
— Нет, сударь, —
почти обидчиво ответила Федосеевна. — Я никогда в рабском звании не состояла. К родителям Санечкиной маменьки я
поступила в нянюшки
по найму. Папенька мой служил писцом в ратуше, умер, нас семь человек было.
Поступив на «камеральный» разряд, я стал ходить на одни и те же лекции с юристами первого курса в общие аудитории; а на специально камеральные лекции,
по естественным наукам, — в аудитории, где помещались музеи, и в лабораторию, которая до сих пор еще в том же надворном здании, весьма запущенном, как и весь университет, судя
по тому, как я нашел его здания летом 1882 года,
почти тридцать лет спустя.
— Я принесла вам пакет с копиями рукописей; посмотрите их,
почитайте на досуге, а завтра в это же время ответьте мне, желаете ли вы, чтобы подлинник этих бумаг остался у меня, схороненным от любопытных глаз, или же вы предоставляете мне право
поступить с ними
по моему усмотрению? Завтра я заеду за ответом.
Слава о
почти чудодейственном лечении матери Агнии облетела всю Москву и ежедневно множество недужных приходили искать у нее облегчения, не оставляя, конечно, труда целительницы без посильного вознаграждения. Последнего, впрочем, мать Агния не брала лично. Деньги больными опускались в прибитую у дверей кельи кружку, а из нее,
по желанию самой Агнии,
поступали в общие монастырские суммы. В общую монастырскую кладовую отправлялись и приношения натурою: крупа, мука, масло, рыба и прочее.